Не говорите мне, что делать, и я не скажу вам куда идти!
Постновогоднее офисное утро.
Восемь утра. Дома.
Ыыыыыть!... мммммммуууууу…ыыыыыыы… Я не могу. Я умерла. Ну, кому пришла в голову идея сделать новогодний вечер посреди недели?! Будильник, будь другом, заткнись и позвони им, скажи, что я не приду…
- Алеее… Михал Дмитриевич?.. Да… вы знаете, я не могу прийти. Вы тоже не можете? Но придете?.. Эээ… Мне просто очень плохо – я же вам говорила вчера, что коньяк не пью, можно я… нельзя? Да, конечно, я приду. Да, до встречи в офисе…
Ыыыыыыыыыы….
Девять тридцать утра. Метро.
Я опухла, на меня одежда не налезает - оставьте меня, дайте умереть в темном прохладном месте… Граждане! Если не хотите, чтоб я распалась на плесень и липовый мед – разойдитесь, не трогайте мое физическое тело. Желудок! Что ж ты, гад, делаешь? Хочешь погулять – иди, кто тебя держит. Вот так вот – кормишь его, поишь, а он в один прекрасный момент: мне плохо, я пошел!.. Всем плохо, терпи, тряпка мышечная.
Десять утра. Офис.
Доброе утро, Фашист Фашистович. Что? Вам показалось, Михал Дмитриевич. Очки могу снять, мне не жалко – только вы шторки задерните, а то у меня глазки вывалятся и будут у вас по кабинету прыгать, пока уборщица с пылесосом не придет… Вам звонят. А можно я пока тут в уголочке тихонько подиффузирую?.. Вот тут вот, у батареечки, на креслице, аккуратненько так… храпыссссссь. Ой! Что такое?! Я не сплю! Я работаю с документами.
Ну и рожи у сотрудников, ни дать, ни взять - неандертальцы на охоте. Мрачные, криворожие и туповатые. Язык еще не изобрели, поэтому офис изъясняется слабыми жестами и горловыми звуками. Бронзовый век, в роли мамонта, которого хочется убить и съесть – садист Михал Дмитрич.
Двенадцать утра. Офис.
Кто?! Кто воняет котлетами?! Где этот изверг, дайте мне его сюда, я его в мелкую рябушку покусаю! Прекратите пытки, я все скажу – у Михал Дмитрича на правой попе кудрявая родинка и резинка на трусах булавкой скреплена. Ыыыыы!.. Кофеварочка, миленькая, может по большому блату сваришь мне бульончик куриный с вермишелькой? Молчишь… Никто меня не любит, умру я чистой лебедью в пустыне офисной… Нет, это я не вам, ползите себе спокойно в свою гавань, коллега.
Четыре дня. Офис.
Отожь. То-то и оно. Аще паки. Гой еси. Люли-люли. Чего вам, мужчина? Не видите – сотрудница в кикозе. Вы тоже? Ну да, все вчера бухали… Знаете что, а давайте рыгать в терцию? Вы начинайте, а я подстроюсь. Не хотите? А что хотите? Ха, умереть сейчас все хотят, не контора, а готовый корпус смертников… Чо надо? Говорите быстро, пока у меня оперативка не кончилась. Куда флешку вставлять? Вы дебил? А, практикант. Куда, куда… В жопу. Ну почему же себе, компьютеру… Хотя можете и себе вставить – интересно, чего вы туда скачаете. Ступайте, отрок, худо мне… У вас нету маминого бульончика куриного с собой случайно?
Шесть вечера. Офис.
Туман развеялся и свет вернулся в душу, купивший пиво - будь благославен!.. Рыгаем на два голоса с сисадмином Васей – ааатлично! Михал Дмитрич, я вам костюм придумала: «троллейбус-импотент». Идите в бухгалтерию, снимите с Марьи Ивановны колготки теплые и оденьте на голову – ну, супер же! Кто пьян? Хаааа, не смешите меня – по сравнению со вчерашними танцами на связанном полотенцем официанте я трезва, как младенец. Хотите пива? А то у вас лицо как вдавилось вчера, так до сих пор не выправилось.
Девять вечера. Офис.
С наступающим!!! Счастья вам, дорогие коллеги, и предельно низкого процента имбицилов среди клиентов! А тебе, Вася, предельно низкого количества имбицилов среди нас! Между первой и двадцатой выживают акробаты. Чин-чин! Михал Дмитрич, ну не надо коньяка, я от него просыпаюсь в чужом человеке утром… ну, пожалуйста… Ну хорошо, только чуть-чуть. С наступающим!
Час ночи. Где-то.
Ммммуууу….. Ыыыыыы…. Хренов новый гооооод…. Еще даже не началсяааа, а уже так плохоооо….ыыыыыы……
Восемь утра. Дома.
Ыыыыыть!... мммммммуууууу…ыыыыыыы… Я не могу. Я умерла. Ну, кому пришла в голову идея сделать новогодний вечер посреди недели?! Будильник, будь другом, заткнись и позвони им, скажи, что я не приду…
- Алеее… Михал Дмитриевич?.. Да… вы знаете, я не могу прийти. Вы тоже не можете? Но придете?.. Эээ… Мне просто очень плохо – я же вам говорила вчера, что коньяк не пью, можно я… нельзя? Да, конечно, я приду. Да, до встречи в офисе…
Ыыыыыыыыыы….
Девять тридцать утра. Метро.
Я опухла, на меня одежда не налезает - оставьте меня, дайте умереть в темном прохладном месте… Граждане! Если не хотите, чтоб я распалась на плесень и липовый мед – разойдитесь, не трогайте мое физическое тело. Желудок! Что ж ты, гад, делаешь? Хочешь погулять – иди, кто тебя держит. Вот так вот – кормишь его, поишь, а он в один прекрасный момент: мне плохо, я пошел!.. Всем плохо, терпи, тряпка мышечная.
Десять утра. Офис.
Доброе утро, Фашист Фашистович. Что? Вам показалось, Михал Дмитриевич. Очки могу снять, мне не жалко – только вы шторки задерните, а то у меня глазки вывалятся и будут у вас по кабинету прыгать, пока уборщица с пылесосом не придет… Вам звонят. А можно я пока тут в уголочке тихонько подиффузирую?.. Вот тут вот, у батареечки, на креслице, аккуратненько так… храпыссссссь. Ой! Что такое?! Я не сплю! Я работаю с документами.
Ну и рожи у сотрудников, ни дать, ни взять - неандертальцы на охоте. Мрачные, криворожие и туповатые. Язык еще не изобрели, поэтому офис изъясняется слабыми жестами и горловыми звуками. Бронзовый век, в роли мамонта, которого хочется убить и съесть – садист Михал Дмитрич.
Двенадцать утра. Офис.
Кто?! Кто воняет котлетами?! Где этот изверг, дайте мне его сюда, я его в мелкую рябушку покусаю! Прекратите пытки, я все скажу – у Михал Дмитрича на правой попе кудрявая родинка и резинка на трусах булавкой скреплена. Ыыыыы!.. Кофеварочка, миленькая, может по большому блату сваришь мне бульончик куриный с вермишелькой? Молчишь… Никто меня не любит, умру я чистой лебедью в пустыне офисной… Нет, это я не вам, ползите себе спокойно в свою гавань, коллега.
Четыре дня. Офис.
Отожь. То-то и оно. Аще паки. Гой еси. Люли-люли. Чего вам, мужчина? Не видите – сотрудница в кикозе. Вы тоже? Ну да, все вчера бухали… Знаете что, а давайте рыгать в терцию? Вы начинайте, а я подстроюсь. Не хотите? А что хотите? Ха, умереть сейчас все хотят, не контора, а готовый корпус смертников… Чо надо? Говорите быстро, пока у меня оперативка не кончилась. Куда флешку вставлять? Вы дебил? А, практикант. Куда, куда… В жопу. Ну почему же себе, компьютеру… Хотя можете и себе вставить – интересно, чего вы туда скачаете. Ступайте, отрок, худо мне… У вас нету маминого бульончика куриного с собой случайно?
Шесть вечера. Офис.
Туман развеялся и свет вернулся в душу, купивший пиво - будь благославен!.. Рыгаем на два голоса с сисадмином Васей – ааатлично! Михал Дмитрич, я вам костюм придумала: «троллейбус-импотент». Идите в бухгалтерию, снимите с Марьи Ивановны колготки теплые и оденьте на голову – ну, супер же! Кто пьян? Хаааа, не смешите меня – по сравнению со вчерашними танцами на связанном полотенцем официанте я трезва, как младенец. Хотите пива? А то у вас лицо как вдавилось вчера, так до сих пор не выправилось.
Девять вечера. Офис.
С наступающим!!! Счастья вам, дорогие коллеги, и предельно низкого процента имбицилов среди клиентов! А тебе, Вася, предельно низкого количества имбицилов среди нас! Между первой и двадцатой выживают акробаты. Чин-чин! Михал Дмитрич, ну не надо коньяка, я от него просыпаюсь в чужом человеке утром… ну, пожалуйста… Ну хорошо, только чуть-чуть. С наступающим!
Час ночи. Где-то.
Ммммуууу….. Ыыыыыы…. Хренов новый гооооод…. Еще даже не началсяааа, а уже так плохоооо….ыыыыыы……
))
