[La-Kun]

Вчерась по Культуре наткнулась на интересную передачу о писательнице и поэтессе Елене Гуро. Не очень известная, умершая в взрасте 36 лет в 1913 году. Почитала пару ее рассказов из цикла "Небесные верблюжата". Очень какие-то схожие глюки...

Особенно понравился вот этот рассказ:

Вася

ВАСЯ
Они вас обманули, ваши отцы! Они из года в год обманывают молодежь. Но я мать, меня не подкупишь, я вам скажу правду.

Да, они вас обманули, - они вас научили говорить: - Будущее, - упроченное положение... Для юноши нельзя рисковать всею будущностью... Это слишком серьезно. Ведь у него вся жизнь впереди!..

Но меня, мать, не обманешь, - когда потускнеют над перепиской бессмысленных бумаг глаза, в которые я смотрелась, как в небо!

Скажи, двенадцатилетний мальчишка, - ты что видишь, когда тебе говорят - "Будущее"?! - Ведь поле, луг, - солнце, речку и лодку?! Не груду же бумаги и не ломберный стол до рассвета каждую ночь в накуренном клубе...

Ну, так знай! Твоего будущего тебе не дадут! Тебя обманывают. - Луг, лодку и речку тебе не дадут! Ты не найдешь теперь этими выцветшими глазами свое будущее: тех друзей, той девушки, - той дороги, какую сулило тебе твое настоящее счастье!! Ведь твои глаза выцвели! Над твоими бровями не плетет больше нежные тени весна... С твоего полуопущенного стыдливого лица, - больше не струится свет...

"Каким ваш Вася стал молодцом!"

О, да, тебя выправили на казенной выправке, ты отучился, входя в дверь, поеживаться, сжимать плечи и вытягивать шею, нежный верблюжонок!

- Это ложь! Не о юношах вы думаете, вы заботитесь только о стариках, похожих на вас и понятных вам!

Юность вы ненавидите, вы ей слишком завидуете, - вы ее гоните и обрезаете по меркам, чтобы она не колола вам глаза своей чистотой, честностью и своею способностью по-настоящему творить.

О старике с лысиной и брюшком, путешествующем в Карлсбад - думали вы, когда шепелявили об "упроченном положении".

А юношу - еще мальчишкой вы заставляли все весенние месяцы тосковать в городе, глядеть день за днем на противный гимназический двор, серый и каменный - безнадежным тусклым взором покорившегося каторге...

Год за годом его лишали весны! - Звездочек лиловых в весеннем лесу, желтых бабочек утром, - ромашек веселых, как солнышки, в море зеленого травяного сока. Когда он не покорялся - вы его заставляли, не стесняясь в средствах, а если не били, так хуже, - обманывали: - "Учись Вася, учись, ты будешь умней!.."

А! Вы серьезно думали, что он будет умней, - лишившись в самые чуткие годы - всего Божьего мира? Учись смолоду! А весна? А весну учись любить, когда огрубеешь и устанешь?

Умней! Но не вы ли сами говорили: "И на что эти все учебники, как глупо составлены: все равно забудется и ни на что не нужно!.."

А сами для себя вы припасали творения поэтов, музыку, цветы, дачи, поездки за границу?!

- А Вася? - Вася должен учиться! Вы ненавидели своего Васю, вы завидовали его молодости, вы скорей поторопились окургузить его в мундирчики и погонцы, чтоб не колол он ваши глаза, напоминая вам светом юным своего стана - ангела и забытое вами небо. "Пригладь вихры! - Вдохновенный вид!.." иронизировали вы, когда невзначай сквозь казенщину, вам виделось, что в нем раскрылось солнце...

Вы его отдали в корпус, заставили проделывать каждый шаг под треск барабана, под окрик муштровки. А в это время каждый год цвела и осыпал ась черемуха, вили гнезда ласточки!

С какой бешеной жадностью глядят иногда на зелень! Вы не знаете? Вы забыли? Безвозвратно забыли, вы больше не знаете.

Вы оторвали его от его зверьков, единственных существ, понимавших его.

Да его-то самого спросили тогда о его желаниях: чего он жаждет?

Он упирался и плакал, обхватив шею собаки в то мзгливое утро, когда его отвозили в корпус. Это для его счастья вы делали? Для счастья этого самого тогдашнего, неловкого, долговязенького Васи? - Да?.. Нет! Вы того просто убили, принесли в жертву будущему плешивому господину с геморроем, который потом родился на свет из трупа замученной вами юности. Плешивый господин, похожий на вас, потерявших самый вкус и смысл жизни...

Вы обманули в это утро и меня, его мать, вы заставили меня лицемерить и просить. - "Папа так расстроен! У меня аневризмы. Вася, ты должен пощадить мамочку. - И мы убили в это утро моего Васю. Нет, хуже, мы заманили его в западню, выбросили в волчью яму, где он годы гнил со сломанными ногами, - где умирала с голоду его душа, - годы, и - умерла. И как два сообщника, мы ушли от ямы, не слушая его криков о помощи.

А сколько плакал он там по ночам, один, кусая подушку. - Он был в это время счастлив?

Потом, взрослый, он приходит ко мне и говорит: "Я встретил ее, - я чувствую, что это она! Отчего же она меня не узнала? Почему, мама, это не может никогда быть взаимно?"

Что я могу сказать ему?

Твоя девушка? Да она полюбит моего Васю! Васю с застенчивым лицом и доверчивыми глазами и болтающего неловко руками-граблями... Но тебя "выправили", мой милый, и я сама едва узнаю тебя! - Ты выправился и стал молодцом! Ты, мой чиновник особых поручений! Любовь, - Она, Солнце, луг, речка. - Нет, теперь ты это оставь, теперь ты просто сделай приличную партию!

Товарищи, друзья! - Зачем?!. У тебя всегда и везде найдутся сослуживцы! Зачем тебе призвание? У тебя будут очередные награды, повышения по службе. Перед тобой расстилается не луг, мой милый, а служебная карьера или коммерция - как мы для тебя мечтали...

Что ж, ты теперь, верно, счастлив?

Где твоя улыбка?