Это даже не рассказ, а зарисовка к будущему роману.
Огненный Хранитель
Огненный Хранитель
Он улыбается, освещенный мягким светом ламп. В этом элитном клубе он как-то не на месте. Изящный до хрупкости, как ивовая веточка. Тонкие, поразительно правильные черты лица, а главное глаза – огромные и золотые. Сейчас они прикованы к статной фигуре мужчины в главном зале…
… Волны шумно бьются о борта двух кораблей, прибивая плотнее легкую галеру к тяжелому торговому судну. Свист «кошек», впивающихся в борт, лязг сабель и крики «На абордаж!». Суета, шум и гам. Хлынувших на палубу пиратов больше, гораздо больше.
- Эй! Работаем кучно! За гребцами следите! Да осторожнее с грузом! Здесь подарки султану. Ему обещано что-то особенное! Величайшее сокровище царей. Отвечай, купец, где оно! В пассажирские каюты, быстро! Убью любого, кто осмелиться присвоить!
Дверь каюты слетает с петель, за ней еще одна. Главарь пиратов с пятеркой головорезов оказывается в крохотной комнатке, устланной дорогими коврами и шелками. В центре большая клетка, сработанная так искусно, словно для дорогой экзотической птицы. Но в этой клетке закутанная в покрывала фигура, которая полуобернулась на шум, но лица все равное не было видно.
- Что за… - воскликнул главарь. – Это что, и есть «сокровище тысячи царей»?
- Ну, может, это баба какой-нибудь необыкновенной красоты? – неуверенно предположил один из головорезов.
- Откройте мне клетку!
Лязгнул замок, не поддаваясь, еще раз, потом дверца распахнулась. Главарь вошел внутрь и дернул за покрывало. Оно стало стремительно стекать, обнажая необычные, длинные кроваво-медные волосы, голые плечи, ровную спину с какой-то необычной татуировкой, почти скрытой волосами, шелковые шаровары…
Пираты жадно ощупывали взглядом тоненькую фигурку. К сожалению, в ней не было ни капли женского. Юноша. Главарь схватил его за волосы и повернул к себе. Лицо оказалось полностью скрыто золотой маской без глазниц, золотые же крепления которой закрывались на маленький замок на затылке. Открытыми оставались только изящный рот и острый подбородок.
- Это что еще за чертовщина? – выругался пират, остальные полностью разделяли его мнение. – Что за странный невольник?
- Может, евнух?
- И поэтому его так запаковали? Снимите эту чертову маску!
С замком пришлось повозиться. Причем за все это время юноша не выказывал никакого участия к собственной судьбе. Замок так и не поддался, но не выдержали крепления. Маска скользнула вслед за покрывалом, обнажая весьма смазливое лицо с огромными глазами. Веки дрогнули, открываясь, и тут выяснилось, что эти очи словно подернуты белой дымкой. Абсолютно слепые.
- Проклятье! Нас просто развели!
… Шумная портовая таверна. В нижнем зале моряки празднуют удачный рейд или заливают горе ромом, в верхнем практически тем же занимаются капитаны, только в более роскошной атмосфере под музыку зурны и в обществе танцовщиц.
За дальним столиком устроились двое: сероглазый брюнет лет тридцати в дорогом сером, расшитом серебром, камзоле и тот самый главарь. Щедрой рукой наполняя оба кубка, он возмущенно говорил:
- Нет, ты только представь! На старости лет и так проколоться!
- Что, так уж совсем ничего не было?
- Ну… было конечно, по мелочи. Но где это чудесное сокровище, дар султану? Вместо него какой-то пацан. Может и смазливый, но слепой! Надо было сразу за борт сбросить.
- Так ты его все-таки забрал? – усмехнулся собеседник, поражаясь человеческой жадности.
- Ну да. Только вот куда его теперь? В слуги не годится. В евнухи… так ведь слепой! Кому нужен калека? Вот как есть, отдам ребятам на забаву!
- Обычно ты не склонен портить товар.
- Да какой это товар? Брак сплошной! Это у тебя, я слышал, удачный «улов» вышел.
- Неплохой.
- Ну да, ты у нас по «официальной лицензии» работаешь, делиться приходится.
- Не без того. Зато надежно.
- Да уж. Я того, кто мне информацию сбросил, поймаю и в нужнике утоплю! Этого пацана продавать-то себе дороже выйдет!
- Не верю, что ты за него и десятка золотых не выручишь, - рассмеялся черноволосый.
- За слепого? – пьяно усмехнулся главарь. – Интар, ты бы его видел! Хотя чего я распинаюсь! Идем, покажу тебе это «сокровище тысячи царей».
От количества выпитого походка его сделалась весьма не твердой, но отговорить от затеи не представлялось возможным. Да собеседник и не особо пытался, подстегиваемый любопытством. Благо идти оказалось недалеко – главарь с основной частью команды расположился на этом же постоялом дворе при таверне, иначе так и не дошли бы. И так втрое больше времени потратили. Интар уже тихо посмеивался про себя.
То и дело спотыкаясь, он дошли до конюшен. Они стояли почти пустые, так как большинство постояльцев – моряки. Немногочисленные лошади заволновались, почуяв незнакомых посетителей, но не сильно. Словно удивились, что о них вообще вспомнили.
- Ты его что, прям здесь разместил?
- А где еще? В комнате отдельной? Много чести из-за одного невольника целое помещение снимать! Да где он там, окаянный?
Мужчина ругнулся, пошарил в темноте стойла. Раздался лязг цепи, и на свет сначала показалась взлохмаченная голова, а потом и парень целиком.
Нет, Интар вовсе не был сражен его неземной красотой. Мордашка, конечно, симпатичная, но в грязи, все тело в синяках и царапинах, шаровары порваны и больше напоминают лохмотья. Так что парень больше похож на заморенного цыпленка, чем на изящное украшение. Хотя было в нем что-то такое… Что-то, заставлявшее пристальнее всмотреться в слепые глаза. Ощущение какой-то нереальности. Чудно. А мало кому удавалось заинтересовать Интара.
- И вот что за такое возьмешь? – хмыкнул главарь, грубо подцепив парня за подбородок и вздернув вверх.
Интар глянул в эти слепые глаза и вдруг, неожиданно для себя самого сказал:
- Да что ты все жалуешься? Давай я тебя от него избавлю, - залез в кошель, выгреб половину и вложил в ладонь ошеломленного пирата с вопросом, - Этого хватит, чтобы удовлетворить твое чувство справедливости?
- Вполне, - все так же рассеяно. – Но на что он тебе сдался?
- А вот это не твоя забота. Цепь сними.
- Да забирай вместе с ней. Вот ключи, - тот словно испугался, что Интар передумает. Но тот лишь усмехнулся и сказал парню:
- Стой здесь, - а сам вывел из стойла своего коня.
- Я думал, ты снова в море, - обронил пират.
- Сколько можно? Так слуги весь дом запустят.
- У тебя запустят, как же!
Усмехнувшись, Интар вскочил в седло, усадил свою «покупку» впереди себя и уехал, пообещав как-нибудь еще встретиться.
Конная прогулка во весь опор по ночному городу с полупустынным климатом, как выяснилось, не самая хорошая идея. Юноша просто окоченел. К сожалению, Интар заметил это лишь подъехав к дому и помогая слезть с коня. Парня колотила крупная дрожь, но ни единой жалобы не сорвалось с губ.
- Ты же совсем продрог! – вздохнул Интар, срывая с себя плащ и закутывая хрупкую фигурку. – Надо было сразу сказать.
Юноша лишь покачал головой и улыбнулся одними уголками губ. Так до странного тепло и как-то виновато. Но его все еще колотила дрожь, поэтому Интар одной рукой приобнял его за плечи, подталкивая в дом, а другой кинул поводья подбежавшему слуге.
Дом встретил их уютным теплом и ненавязчивой роскошью. Сразу видно, что хозяин не привык отказывать себе в удобствах. Еще один слуга согнулся в почтительном поклоне, и ему тотчас было велено:
- Немедленно приготовь горячую ванну. Выкупай его, - кивок в сторону юноши, - накорми и переодень подобающе. Потом приведешь в гостиную рядом с кабинетом и доложишь.
Слуга склонился еще ниже и увел своего нежданного подопечного. Интар усмехнулся, глядя им вслед. Он еще сам не понял, зачем ему понадобился этот заморыш. Не наложником же, в самом деле! Еще убьешь ненароком. Покачав головой, словно отгоняя мысли, он направился в кабинет, попутно пройдя через ту самую гостиную и заглянув в спальню. Незаметные, но внимательные слуги приняли небрежно стянутый камзол, помогли стянуть сапоги и переодеться в шаровары и халат, попутно обтерев разгоряченное тело. Потом Интар их отослал одним лишь жестом. Конечно, на дворе ночь, но для него самое время.
Мысли упорно продолжали вертеться вокруг юноши. Мужчина сам не понимал, почему. Вроде ничего такого уж особенного. Правда его никак не удавалось прочесть. Словно закрытая шкатулка, к которой так интересно подобрать ключ. Интар усмехнулся собственному сравнению. Что ж, впереди еще много времени, чтобы заняться «подбором ключа». В море он не собирается, здесь и так накопилось немало дел.
Взметнув волосами, словно стараясь отрешиться от роящихся мыслей, Интар сел за секретер, дабы заняться письмами, коих за время его отсутствия накопилось немало. Он успел разобраться примерно с дюжиной, когда пред очи господина предстал трепещущий слуга с докладом:
- Все сделано, как вы велели, господин. Невольник ожидает в гостиной.
Интар кивнул, жестом велев слуге удалиться. Он все-таки дописал письмо, потом отложил перо и потянулся, встав из-за стола. Похвалив самого себя за сдержанность, мужчина покинул кабинет.
Его «приобретение» сидело у камина. Так близко, что невольно появлялись мысли, что парень так и не согрелся в ванной. Невидящий взгляд направлен прямо на пламя. Но стоило Интару войти, как парень тотчас обернулся. Неужели услышал?
Невольник оказался тщательно закутан в покрывало – одни глаза и торчали. Странно… Неужели слуги решили, что этот парень и в самом деле взят в дом наложником? Покачав головой, Интар спросил:
- Зачем ты закрываешь лицо? Ты ведь не наложник.
Не сказать, чтобы он так уж надеялся на ответ – за все это время парень, кажется, не проронил и звука. Но вдруг раздался изумительно чистый голос:
- Другим не следует его видеть.
- Почему?
- Ни к чему лишнее… искушение. Но я отныне ваш, поэтому вы можете…
Так и не договорив, парень осторожно подцепил края покрывала, позволяя ему сползти с головы, а затем и вовсе лужицей стечь к ногам.
Интар не сразу понял, что пропустил несколько вздохов, ошеломленный зрелищем. Как он сразу не разглядел это тонкое, совершенное существо? Какая-то просто нечеловеческая красота, даже не столько красота, сколько законченность. Кровавый шелк волос забран в простую косу, голые плечи чуть подрагивают, а всю спину занимает татуировка. Похоже, дракон, хвост которого скрывался за поясом шальвар.
- Как твое имя? – несколько хрипло поинтересовался Интар.
- Зариме.
- Красивое, - на самом деле имя несколько не вязалось с тихой и покорной манерой поведения юноши. – Сколько тебе лет?
- Я не знаю. До неволи я не помню, а потом… - сам Интар подумал, что парень и считать-то, возможно, не умеет, и продолжил расспрос, усевшись рядом на шкуру у камина:
- Кто ты? Откуда?
- Не знаю, как называется это место у нас. А кто… Я – твой.
- А кем был до этого?
- Даром.
Странный у них получался разговор. Очень странный. Но у Интара и в мыслях не было его прекратить. Наоборот. Хотелось не просто разговаривать, а прикоснуться к этой коже, ощутить ее запах и то, как кровь бежит под ней… Нет, только не это. Да и с жаждой было покончено еще на закате. А парень словно читал его мысли! Покорно сложив ладони на коленях, он произнес:
- Вы вправе распоряжаться мной, как сочтете нужным.
- Я уже говорил, ты не наложник мне.
- Это не важно, - мягчайшая из улыбок. – Я принадлежу вам до последней искры пламени.
Почему-то говорить, что он купил его просто из-за какой-то странной прихоти, Интару показалось очень неуместным. Вместо этого он спросил:
- Как давно ты слеп?
- Я родился таким, - ни малейшего уныния по этому поводу. – Но я хорошо слышу и чувствую, и даже немного вижу. Так что можете не беспокоится, со мной не будет хлопот.
- Это беспокоит меня в последнюю очередь, Зариме, - ответил Интар и поймал себя на том, что пальцы сами собой окунулись в алый шелк волос юноши, медленно перебирая прядь за прядью. Отдернуть руку – значит признаться в собственной слабости, поэтому мужчина лишь медленно отстранился. – Прости, ты, наверное, устал, а я мучаю тебя расспросами.
- Это ваше право, - снова эта мягкая улыбка.
- Идем, я покажу тебе твои покои.
- Я могу спать прямо здесь, - в голосе появился легкий испуг.
- Нет, это плохая идея. У тебя будет и собственная постель, и собственные покои – таково мое желание.
Зариме лишь кивнул, подобрал покрывало и снова в него укутался.
- Тебе нет нужды делать это, - попытался остановить его Интар.
- Я не хочу, чтобы другие видели мое лицо, - просто ответил юноша, покорно направляясь к дверям.
Так Зариме поселился в доме, породив немало толков своим непонятным статусом. Ни раб, ни слуга, ни невольник. Остальным слугам велено всячески заботиться и помогать юноше, дабы тот ни в чем не нуждался. И каждый раз после своего пробуждения Интар справлялся, как там юноша, и ежедневно заходил к нему. Никогда еще в этом доме за ним не замечали подобного постоянства.
А сам Интар… Сам Интар не понимал, что же такое происходит. Он не помнил, чтобы за всю долгую жизнь его тянуло к кому-либо так сильно. И не мог утверждать, что влюбился – тогда все было бы проще. Нет, эта тяга… Словно между ними двумя завязали ниточку – и стоит отдалиться, как она натягивается, притягивая обратно. Интар заподозрил бы колдовство, но, прекрасно чувствуя такие вещи, понимал, что дело не в этом.
Зариме казался таким загадочным, и, в то же время, таким открытым, мягким. Рядом с ним ощущался неповторимый уют. Поэтому-то Интар и завел привычку заходить к нему перед сном. Стоило появиться, как юноша сразу же поворачивался к нему и улыбался. На вопрос, откуда узнал, Зариме пожимал плечами и говорил, что у него просто хороший слух и обоняние. Интар был склонен ему верить, и это же служило источником некоторого… беспокойства.
Помимо этих свойств у юноши оказалась потрясающе цепкая память. Вместе с острым слухом это составляло весьма коварную смесь, но Зариме, кажется, сам не догадывался об этой своей силе. Подобно большому котенку он клал голову на колени Интару, и слушал, как тот читал вслух или что-либо рассказывал.
Когда он сделал так в первый раз, мужчина сам отпрянул от этого взволновавшего кровь жеста и сказал:
- Тебе не стоит так делать.
- Почему?
- Я могу не справиться с собой и навредить тебе.
- Не думаю, что это возможно, - снова улыбка.
- Похоже, ты слишком самоуверенный мальчишка!
- Нет, просто гораздо выносливее, чем кажусь. Разве вам настолько неприятно мое присутствие?
- Дело не в этом.
- Как бы там ни было, я готов вас принять любым.
Такой вот загадочной фразой был исчерпан этот разговор. Но имели место и другие, на самые разные темы. Зариме обнаружил немалый ум и какую-то особую мудрость, не свойственную большинству людей, заставлявшую задуматься о том, кто были его учителя. Конечно, читать он не умел, зато считал очень легко. Математика, определенно, была его стихией, хотя и тут отсутствие зрения накладывало определенные ограничения.
Но Зариме никогда не жаловался и, похоже, вообще не воспринимал свою слепоту как недуг, не позволяющий нормально жить.
Во время очередного визита, когда Зариме опять сидел, положив голову на колени Интару, мужчина спросил:
- Тебе здесь, наверное, скучно.
- Мне не может быть скучно с вами.
- Но большую часть времени ты сидишь здесь один.
- Это не страшно.
- Не страшно, - согласно кивнул Интар, перебирая длинные пряди волос юноши, - но и хорошего мало. Хочешь, я буду брать тебя с собой?
- Да, - тихое, но твердое.
- Конечно, не на все встречи. И все-таки тебе полезно выходить из дома. К тому же можешь быть моими лишними ушами.
- Все мои таланты к вашим услугам.
- Но тебе придется одеваться соответственно.
- На все ваша воля. Правда, мне хотелось бы скрыть лицо.
- Хм. Мне не понятно это твое желание. Но я подумаю, что можно сделать.
- Спасибо.
«Проклятье! - подумал Интар. – От этой улыбки хочется бежать куда подальше, ведь она одна способна пробить брешь в тщательно возведенном самоконтроле! И все-таки, чтобы увидеть подобное снова не жалко пожертвовать и сотней золотых».
Подобные желания казались весьма странными, даже если отбросить тот факт, что их вызывает юноша. Ощущалась какая-то неправильность происходящего, и в то же время чувство, что по-другому и быть не может. А также страх, что в какую-нибудь из ночей он не сможет удержать свою жажду.
Через день слуги принесли в покои Зариме новый наряд. Бурнус жителя пустынь. Белый, как снег, которого здесь отродясь не видели, с алой оторочкой, алым же подобием тюрбана, концом которого можно было так закрыть лицо, что и глаз-то толком видно не будет. Бурнус дополнялся всем необходимым: шелковыми рубашкой и шароварами, расшитым золотом поясом, сапогами из мягчайшей кожи, а также кинжалом.
Войдя вечером, Интар первым делом поинтересовался у юноши:
- Как тебе наряд? Я постарался учесть твои пожелания, - и тут же спохватился, - Прости, я не хотел…
- Вам не за что извиняться. Ткань и покрой чудесны. Спасибо.
- Тогда одевайся. Сегодня твоя первая прогулка.
С этими словами Интар призвал слуг и велел им помочь юноше переодеться. Те со всех ног принялись исполнять поручение. В считанные минуты халат и шаровары слетели с Зариме, обнажая золотистую кожу. Интар отметил, что юноша не так хрупок, как показалось в первый раз. Телосложение гибкое и упругое, как у опытного танцора. Еще одна странность – на теле ни единого волоска. Поняв, что рассматривает, мужчина шумно вздохнул и впервые вознес хвалу богам за то, что юноша слеп и не может видеть этого жаркого взгляда, почти с грустью наблюдающего, как тело скрывается под слоями ткани. Под конец Интар собственноручно застегнул на Зариме пояс с кинжалом, сказав:
- Вот, теперь ты готов. Как, в седле держаться умеешь?
- Не знаю, - легкое пожатие плеч.
- Что ж, ладно, я тебя научу. А пока поедешь в одном седле со мной, - мужчина пожалел, что здесь не в ходу кареты, паланкины же ему не нравились из-за медлительности.
- Хорошо.
При приближении Зариме любимый конь Интара повел себя немного странно: сначала полез знакомиться, позволяя чужой ладони ласково пройтись по храпу, потом встал как вкопанный. Сам юноша доверчиво протянул мужчине руку, позволяя втащить себя в седло.
Они выехали за ворота, и город принял их в свои объятья. Пользуясь тем, что вечерние улицы малолюдны, конь сам убыстрил бег почти до галопа. Зариме это ничуть не взволновало. Его даже не потребовалось придерживать сильнее. Юноша словно врос в седло перед Интаром. Даже не верится, что у него совершенно нет опыта верховой езды.
Для первого раза Интар решил свозить Зариме к морю. Там в такое время не людно – то что нужно для юноши, проведшего много времени в четырех стенах. Конечно, жаль, что он ничего не увидит. Но сам Зариме ничуть не переживал по этому поводу. Он жадно вдыхал морской воздух, прислушивался к гулу моря, но держался на почтительном расстоянии от пенных волн. На вопрос Интара, к чему такие опасения, юноша понуро ответил:
- Не люблю воду. Она холодная и чужая.
- Что ж, тогда завтра просто поедем в гости.
Он сдержал свое обещание. С первыми вечерними сумерками они сидели на подушках за столом в доме купца Салифа. Тот, конечно, приглашал Интара не только из-за радушия, но и надеясь прокрутить в дружеской обстановке очередную сделку. Зариме Интар представил как своего племянника, на что купец многозначительно улыбнулся в бороду, а вот два его сына 15 и 17 лет ничего не заподозрили. Но Салиф не был бы купцом, если бы не умел держать язык за зубами.
Пока старшие общались, парни пытались разговорить Зариме. А тот не слишком жаждал общения, отвечая неизменно вежливо, но односложно. Правда молодых людей это не останавливало. Они продолжали сыпать вопросами:
- Почему ты не откроешь лицо? Ты ведь не женщина! А песчаной бури здесь нет.
- Мне так удобнее.
- Почему? – младший и от того более непосредственный.
Зариме, не зная, что ответить, недоуменно посмотрел на юношей. Те пристально вгляделись в скрытое тканью лицо, пытаясь различить хоть что-нибудь. Две пары глаз столкнулись с одной ничего не выражающей. Старший понял первый и отшатнулся, воскликнув:
- О, боги! Ты слеп!
Эта фраза, сказанная слишком громко, заставила обернуться Салифа и Интара. Последний холодно поинтересовался:
- Какие-то проблемы?
- Убогие не должны сидеть с мужчинами за одним столом, - снова младший.
- Как решат старшие, так и будет. И младшим лучше помолчать, лишний раз не демонстрируя свою невоспитанность, - поспешил замять конфликт Салиф. – Доблестный Интар, прошу простить их. Видно, мать излишне избаловала. Поверь, они будут надлежаще наказаны.
Старший потупил взор, а вот младший, похоже, затаил обиду. Но до конца ужина больше никаких происшествий не было. Сыновья Салифа замолчали, лишь обмениваясь взглядами.
Ужин, меж тем, подошел к концу. Интар стал прощаться в изыскано-витиеватой манере, Салиф разливался соловьем, и это грозило затянуться. Вошел слуга и сообщил, что лошади готовы. Тогда Интар сказал Зариме:
- Иди к лошадям. Я сейчас выйду.
- Хорошо.
- Сможешь сам? – почти мягко.
- Да.
Салиф, радуясь заключенной между делом сделке, снова рассыпался в извинениях, пожеланиях и прощаниях. Это уже изрядно утомила Интара, когда со двора раздался короткий вскрик. Тотчас забыв обо всем, мужчина кинулся туда.
Зариме лежал на земле, все еще сжимая поводья коня, нервно переступавшего и фыркающего. На юноше, похоже, сухой нитке не было, а рядом валялось перевернутое колодезное ведро. Интар кинулся к Зариме, испугавшись, что конь просто заденет его копытом, а, добежав, подхватил на руки обернутое мокрым бурнусом дрожащее тело. Юноша дрожал так, что зубы стучали, глаза крепко зажмурены. Салиф суетился вокруг, пока Интар проверял, дышит ли Зариме. Тот дышал и, приоткрыв ставшие белыми, как мел, губы, прошептал:
- Холодно. Очень холодно.
Салиф объяснял, что это недоразумение. Юноша пытался сесть на лошадь, когда конь резко отпрянул, и парень опрокинул на себя ведро. Похоже, здесь не обошлось без младшего сына купца, который поспешно скрылся в доме, но Интар едва ли слышал все эти излияния, бережно закутав в свой плащ Зариме и вскакивая вместе с ним в седло, демонстрируя этим просто нечеловеческую ловкость. Миг спустя они скрылись за воротами. Причем взбунтовавшийся конь Зариме сам последовал за конем Интара.
Смерчем ворвался Интар в собственный дом, переполошив и подняв на ноги всех слуг, не смотря на столь позднее время, и тут же сыпля приказаниями:
- Немедленно подготовить горячую ванну! Приготовить сухую одежду! Подать подогретое вино! Протопить комнаты Зариме. – И совсем другим, мягким голосом тому, кого все еще бережно сжимал в руках, - Сейчас. Сейчас мы тебя согреем.
Купальня, наполненная жарким, влажным паром. Не замечая ничего, Интар поспешно срывает с юноши мокрую и поэтому ужасно непослушную одежду. Тот все еще дрожал крупной дрожью. Но стоило его подтолкнуть к воде, и та лишь слегка коснулась пальцев ног, как Зариме отпрянул практически в ужасе, воскликнув:
- Нет! Холодно!
- Что ты! Попробуй, вода очень теплая, почти горячая! – попытался убедить его Интар.
- Нет, - отчаянно мотнув головой. – Нет!
- Ну же! Обещаю, ты сразу согреешься, - мужчина все еще пытался настоять на своем.
- Нет! – почти испуганно, прижавшись к широкой груди Интара. – Можно… можно мне к камину?
Камин был только в покоях хозяина дома. Остальные комнаты, по здешнему обычаю, отапливались жаровнями. Беспокоясь, что юноша, окончательно продрогнув, просто простудится, Интар решил больше не настаивать, проговорив:
- Ладно, идем.
Но, прежде чем выйти, Интар тщательно обтер Зариме и закутал в плотное покрывало – чтобы окончательно не замерз. В комнате, не слушая никаких предупреждений, юноша улегся как можно ближе к ярко пылающему пламени. Так, что Интар невольно склонился над ним, убирая волосы и предупреждая:
- Осторожнее! Ты же себя подпалишь!
- Нет, - почти промурлыкал Зариме, позволяя покрывалу развернуться и соскользнуть на пол, так что отблески огня заиграли на голом теле. На миг показалось, что татуировка на спине вот-вот оживет. Юноша томно потянулся, проговорив, - Как тепло!
Интар сглотнул и отпрянул, только сейчас осознав всю невольную соблазнительность этой картины. Жар. О да! Он поднимался по его телу, пробуждая жажду и потаенные желания, дремавшие, покуда мужчина был обеспокоен жизнью и здоровьем своего подопечного.
Слуга принес подогретое вино и, поставив поднос на столик, быстро удалился. Деликатность, воспитанная годами службы. Сейчас Интар был готов ее проклясть. Пришлось напомнить себе, кто здесь хозяин дома, обуздать чувства, встать, и налить Зариме вина. Парню и так сегодня досталось, а тут он еще.
Зариме попытался повернуться и неловко принять кубок, но при этом чуть не опрокинул все на себя. Пришлось поить. Снова благодаря богов за то, что юноша слеп и не видит его горящего взгляда. А Зариме пил маленькими осторожными глотками и даже смежил веки, хотя, кажется, на губах играла улыбка, а на щеках появился румянец.
- Похоже, ты уже засыпаешь, - Интар и сам улыбнулся, убирая кубок.
- Не совсем, - слабо мотнул головой Зариме, так что мужчине опять пришлось ловить его длинные волосы, чтобы те не попали в камин.
- Так ты точно скорее прожаришься! – усмехнулся Интар, все-таки отодвигая его подальше.
- Мне так хорошо.
- Больше не знобит?
- Нет. Спасибо.
- На здоровье. Я рад, что все обошлось.
Интар только собрался подняться, как тонкая рука почти инстинктивно уцепилась за его камзол. У мужчины вновь все перехватило от плавных очертаний тонкого тела, от того, как билась жилка на шее. Кашлянув, он сказал:
- Я не гоню тебя, можешь оставаться здесь. Правда гораздо удобнее будет на диване. Но мне не след оставаться рядом. Тебе так будет лучше.
Зариме неуловимым движением поймал Интара за руку и коснулся губами кончиков пальцев. Снова улыбнулся своей мягчайшей улыбкой и сказал:
- Я уже говорил, что приму вас любым. Меня ничто не может испугать.
- Боюсь, ты ошибаешься, - почти с грустью, потом ласково, – ложись спать.
Это происшествие вовсе не положило конец их прогулкам. А вскоре выяснилось, что Зариме очень нравятся сказители и барды. Он мог часами слушать их неторопливые речи и медоточивые песни.
Пока Зариме слушал, Интар беседовал с другими посетителями харчевен, где, как правило, происходили выступления, или вел дела.
В один из таких вечеров, когда юноша, кажется, забыв обо всем, слушал какую-то вычурную песню о драконах, к Интару подсел убеленный сединами старец, определенно из коренных жителей пустыни. Песчаные ветры затемнили и иссушили кожу, но не смогли справится с чрезвычайно живыми и цепкими глазами. Оглядев сначала Зариме, потом Интара, он тихо проговорил без всяких приличествующих приветствий:
- Ты обладаешь алмазом, которые многие цари пожелали бы хранить у сердца.
- О чем вы, почтеннейший? – глаза мужчины подозрительно сузились.
- Не страшись вызванных им перемен. Береги его, - вслед за взглядом старца Интар посмотрел на Зариме, а странный собеседник продолжил, - Для кого откроет он свои очи, того сама жизнь спрячет в своих объятьях от смерти. Это его дар.
- Что за чушь?
- Не суди старика за мудреные речи, - усмехнулся собеседник и, кажется, потерял к Интару всякий интерес. А тот тихо окликнул Зариме. Юноша сразу же обернулся на голос, и спустя мгновенье уже сел рядом с мужчиной, не забыв поклониться старику, и сказать:
- Приветствую тебя, почтеннейший.
- И я приветствую тебя, дитя с душой, подобной пламени. Сожалею, что не могу говорить более. Пора собираться в путь. Что-нибудь передать твоей матери?
- Только то, что все идет, как ему должно.
Старец уже ушел, когда Интар опомнился и спросил:
- Он знает твою мать?
- Они иногда видятся, - просто ответил Зариме, плотнее закутываясь в бурнус.
- Ты никогда не говорил о своей семье, - протянул Интар, и уже с замиранием с сердца поинтересовался, - может, ты хочешь вернуться?
- Нет, туда мне нет возврата, и не будет, - голос звучал абсолютно ровно.
- Мне жаль.
- Тут нечего жалеть, - абсолютно беззаботный голос.
Кажется, Зариме совсем не беспокоила собственная судьба. Он и не думал придаваться унынию. А вот у Интара слова старца никак не шли из головы. Казалось, они представляли собой сплошную загадку, где нет смысла, и в то же время оставалось ощущение, что вот-вот и смысл станет ясен.
Интар приглядывался к своему подопечному и так, и эдак, надеясь найти ключ к разгадке, но добился лишь того, что вновь всколыхнулись усиленно сдерживаемые желания. Те, которые, обещал себе Интар, никогда не воплотятся в жизнь. Иначе Зариме узнает его суть, и она устрашит юношу, заставит в ужасе отвернуться.
Но никогда не стоит говорить никогда и пытаться предугадать судьбу. Она всегда может удивить неожиданным поворотом.
Все началось с нападения на Зариме во время одной из их прогулок. Они как раз покинули очередную харчевню и решили направиться к дому. Но не успели и за квартал отъехать, как Интар заметил следующих за ними трех всадников. В них он узнал трех вольнонаемных воинов пустыни, что сидели за соседним столом и весь вечер перешептывались, глядя на них. Главным образом на Зариме.
Всадники уже были совсем рядом, когда ветер донес до Интара обрывок разговора:
- Да говорю вам, баба это! Иначе зачем так лицо скрывать? Да и фигура эта…
- Совсем чужеземцы обнаглели! Обычаи наши ни во что не ставят!
Интар достал шпагу и кинжал, но не успел окликнуть Зариме. Первый всадник уже налетел на него. Сталь звякнула о сталь, а рядом раздался вскрик. Интар резко обернулся, одним ударом покончив с противником. Капюшон был сорван с головы юноши, а у него под грудью расплывалось красное пятно.
Взревев, словно берсерк, Интар кинулся к Зариме, походя кинжалом пронзив сердце одному и выкинув из седла другого, словно тряпичную куклу, да так, что тот с хрустом впечатался в стену. При всем при этом Интар успел подхватить на руки начавшего сползать с седла юношу.
Как добрались до дома, Интар толком не помнил. Хорошо было недалеко, иначе загнал бы коней. Одна мысль, что может потерять Зариме, гнала вперед быстрее ветра.
Распугивая по пути слуг, Интар влетел в свои покои и разложил юношу на собственной постели, поспешно срывая с него одежду. И вздохнул с облегчением. Кинжал прошел вскользь по ребрам. Царапина, хоть и глубокая, поэтому и крови столько.
- Ты напугал меня, мальчик, - выдохнул Интар, присаживаясь на кровать.
- Извини, - Зариме попытался сесть, но мужчина тотчас остановил его со словами:
- Лежи! Я сейчас обработаю твою рану.
- Не нужно. Само заживет. На мне всегда быстро заживает.
- Это не оправдание. Сейчас.
Только тут Интар заметил, что его руки все в крови. Крови Зариме. Силы небесные, как она пахла! И как можно было не замечать все это время? На автомате мужчина поднес руку ко рту и облизал палец. И понял, что пропал, что еще минута, и он не сдержится.
Интар поспешил встать с кровати, но изящная рука вновь остановила прежде, чем он успел осуществить задуманное, и раздалось тихое, но твердое:
- Не уходи.
- Прошу, пусти, - взмолился тот, кто давным-давно никого не просил. – Так лучше для тебя же будет!
- Нет. Я снова повторю, что приму тебя любым, - Зариме окончательно перешел на «ты». – Или ты думаешь, что слепота мешает разглядеть твою суть, Дитя Ночи?
Интар вздрогнул, словно его ударили. Неужели? Он догадался? Как давно?
И словно в ответ на его мысли:
- Я всегда это знал. Ну же. Возьми то, что тебе жаждется так давно, и этим ты окрылишь нас обоих.
С этими словами Зариме поднял свою тоже окровавленную руку и безошибочно мазнул кончиками пальцев по губам Интара. Тот шумно вдохнул, на миг прикрыв глаза, потом склонился над юношей.
Поцеловать эти самые пальцы, скользнуть по руке вверх, по телу вниз, коснуться губами подтянутого живота и самым кончиком языка – раны, впитывая каждой клеточкой этот удивительный вкус. Интар принялся вылизывать царапину от кинжала с тщательностью кошки и стараясь не царапнуть золотистый бархат кожи острыми клыками. Зариме откинул голову на подушки, зажмурил глаза, а на губах играла улыбка. И было в ней что-то… торжествующее. А Интару казалось, что пьет живой огонь. Не обжигающий, но греющий саму душу.
Когда Интар утолил давно снедающую жажду, от раны не осталось и следа, лишь идеальная нежнейшая кожа. Она напомнила о голоде. Совсем другом, и в то же время сходной природы. А Зариме сам подался навстречу, словно памятуя о былой нерешительности мужчины, и сам подставил губы под поцелуи. И как такому отказать?
И Интар сминал поцелуем эти губы, и сжимал в объятьях гибкое тело, столь пылкое и жаркое, что хотелось вечно ласкать его. И он говорил, и шептал:
- Мой! Никому не отдам. Мой! Тебя ждал. Мой! Именно тебя! Мой! Словно связали нас.
- Твой! – вторил ему Зариме жарким шепотом, вперемешку со стонами. – Только твой! Как повязано. Как должно быть!
И юноша распахнул глаза, и были они не слепы, а полны золота, и весь мир погрузился в золотую дымку.
Интар и не думал спать, но все-таки заснул. А проснувшись, в первую очередь удостоверился, здесь ли Зариме. Юноша был здесь. Спал, свернувшись калачиком, словно зверек, под боком мужчины. Не удержавшись от искушения, Интар пробежался пальцами по нежной коже. Еще даже толком не проснувшись, Зариме улыбнулся, потом открыл глаза, и мужчина едва не вскрикнул.
Вчера подумал, что померещилось, но сегодня это оправдание уже не срабатывало. Белая пелена исчезла с глаз Зариме. Теперь они были золотыми с темным, чуть вытянутым зрачком – настолько, что издалека даже не увидишь.
- Ты… можешь видеть?
- Да, - подтвердил юноша. – Правда я и раньше был не совсем слеп. Просто видел несколько… иначе.
- Но как такое возможно?
- Думаю, у тебя уже есть предположения на этот счет, - лукавая улыбка.
- Ты ведь не совсем человек?
- Да.
- Но кто ты?
- Сложно сказать. Возможно, ты сам найдешь ответ быстрее, чем я.
- Каким образом?
- Ну… - Зариме то ли замялся, то ли не хотел отвечать, при этом так томно потянулся, что у Интара отпала всякая охота расспрашивать. В конце концов, мало ли диковин рождает земля!
С этой ночи юноша прочно обосновался в покоях Интара. И хоть мужчина порывался воспрепятствовать этому, утверждая, что его сон – не самое приятное зрелище, Зариме ничего не желал слышать и, в конце концов, настоял на своем. А через некоторое время Интар сам с удивлением понял, что близость юноши дарит ему какое-то удивительное спокойствие. Но на чем оно основано он понял гораздо позже.
Зариме по-прежнему почти неотступно находился рядом с Интаром, будь то дома или за его пределами. Он умел быть незаметным, и вскоре все друзья и деловые партнеры мужчины перестали обращать внимания на плотно закутанную в бурнус тонкую фигуру. А вот юноша слышал и подмечал все, порой давая весьма ценные советы Интару.
И когда у одного из торговых караванов Интара возникли проблемы, вынудившие мужчину стрелой помчаться навстречу, Зариме упросил взять его с собой.
Лишь оказавшись за мили от города, в пустыне под непроглядным пологом ночи, Интар понял всю опрометчивость своего поступка. Особенно когда услышал стремительно приближающийся конский топот по меньшей мере дюжины всадников. Здравый смысл подсказывал, что это вряд ли запоздавшие купцы. Лишь разбойный люд не знает покоя в такой час. Возможно, с этой проблемой и столкнулся караван.
Пустыня коварна не только своим дневным пеклом и ночным холодом, но еще и невозможностью спрятаться на ее просторах. Прикинув расстояние до всадников, доставая меч и сожалея об отсутствии лука, Интар велел Зариме:
- Придержи коня и держись за мной.
- Но…
- Не спорь. Завяжется бой – я постараюсь их отвлечь, а ты при первой же возможности скачи обратно в город.
Ответить юноша не успел. Всадники были уже рядом, а старший из них воскликнул:
- Сегодня ночь щедра к нам, братья! Воспользуемся же ее дарами! Сложите оружие, и вы сохраните жизнь.
«Став рабами» - мрачно подумал Интар, и уже вслух:
- Пошли прочь, шакалы! – он сознательно их провоцировал, отвлекая внимание, хотя сомневался, что сможет одолеть стольких. Будь их пятеро – не проблема, но дюжина… С этим и дитя ночи может не совладать.
- Дерзкий пес!
Тренькнула тетива. Интар старался разглядеть стрелу, но ее кто-то перехватил. Мужчина с ошеломлением и ужасом увидел, что это Зариме. Юноша стоял, спешившись, возле его коня, бурнус размотался, а в руках злополучная стрела.
- О, а щенок-то тоже! – рассмеялись разбойники.
- Вы обречены своей попыткой причинить вред повязанному! – каким-то чужим, шипящим голосом проговорил Зариме.
- Что ты там лопочешь?
Один из разбойников попытался достать его плетью, но юноша ловко извернулся, а то, что произошло потом, заставило Интара усомниться в реальности происходящего.
Зариме скинул бурнус, оставшись в одних шароварах, и издал жуткий звериный рык. Интар своими глазами видел, как зашевелилась татуировка на спине юноши, хоть и боялся, что просто сошел с ума. Бархатисто-нежную кожу стала покрывать золотисто-алая чешуя, а на лопатках она разошлась, выпуская крылья. Интар сморгнул, и в следующий миг увидел на месте Зариме дракона размером с коня, почти такого же, что и татуировка на спине юноши, которую мужчина так любил изучать кончиками пальцев.
Издав еще один рык, дракон взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Лошади шарахнулись в стороны, испугано заржав, но бывший когда-то Зариме не обратил на них внимания. Его занимали разбойники. Им оказался уготован персональный ад из драконьих когтей, зубов и, что самое страшное, всепроникающего пламени.
В полном ошеломлении наблюдал Интар, как дракон реет над панически разбегающимися разбойниками, то и дело впиваясь клыками в одного или испепеляя другого. Воздух стал тяжел от запаха горелого мяса и свежепролитой крови. И четверти часа не прошло, как с шайкой было покончено. В живых не осталось никого, словно и не было никогда, так как дракон все тела обратил в пепел своим жарким дыханием. Средь пустыни стоял лишь Интар.
Сделав последний круг над местом битвы, дракон аккуратно опустился на песок рядом с ним и сложил крылья. Смена облика произошла быстро, будто дракона окатили водой, смывающей эту личину. И снова возник Зариме. Голый, встрепанный, перепачканный кровью, но довольный. Правда довольство исчезло, стоило ему посмотреть на Интара, сменившись виноватым видом.
- Вот… - пробормотал юноша. – Теперь ты знаешь…
Интар сморгнул, приходя в себя, скинул плащ и, набросив его на плечи юноши, глухо сказал:
- Закутайся. Замерзнешь ведь.
- Спасибо, - и, спохватившись, - я испачкаю.
- Ерунда.
Зариме все еще стоял какой-то потерянный, не зная, что теперь, и примут ли его таким. Будь все, как положено, такого бы не было, но…
Видя эти колебания, Интар вздохнул и обнял юношу, собственноручно закутывая того в плащ. Вдруг с удивлением заметил:
- Да ты пылаешь!
- Это дракон во мне уходит вглубь. Тебе… противно?
- Нет. Нет! Все нормально, все…
- Правильно?
- Да. Но обещай, что все мне расскажешь!
- Хорошо, - легкая улыбка и мягкий свет золотых глас.
Дома, на мягких подушках, в просторной кровати все казалось уже не таким необычным, а воспоминания о ночной тьме, пронзаемой струями драконьего пламени – не такими жуткими. Зариме тщательно выкупался, заплел волосы в косу, переоделся в новые шелковые шаровары, и теперь льнул к Интару, словно ласковый котенок. Как такого оттолкнуть? Особенно, когда сама душа стремиться к нему.
- Так ты – дракон… - проговорил Интар, пытаясь кончиками пальцев проследить контуры татуировки на спине юноши.
- Да, - кивнул Зариме. – Дракон огненной стихии. Твой дракон.
- Поэтому у тебя и имя такое? «Воспламеняющий»?
- Да.
- Постой, а что значит мой?
- Ты не понял? Мы связаны. Отныне ты мой путь и моя судьба.
- Как такое возможно?
- Потому что ты признал меня своим, и между нами возникла связь.
- То, что мы любовники…
- Так бывает не со всеми, но это наш путь. Я имею в виду магическую связь, которая присуща всему моему народу.
- Но почему?
- Такова наша плата за существование, за то, что мы живем, хотя должны были исчезнуть. Ты ведь знаешь, как нас теперь называют люди. Те, кто помнит.
- Сокровище тысячи царей?
- Именно. Думаешь, почему?
- Вы…
- Нет, мы не наложники, - мягкая улыбка. – Мы – телохранители. Идеальные телохранители. Тот, с кем мы обретаем связь, может не бояться насильственной смерти и происков врагов. Смерть не коснется его, пока не истечет отпущенный срок жизни. Мы безошибочно чувствуем любую опасность и сами практически неуязвимы, нас невозможно подкупить, обмануть, подговорить. Мы преданы тому, с кем обрели связь. Поэтому мы очень ценимся.
Нас ищут по всему свету и дарят правителям, облеченным мирским могуществом, и от того имеющим немало врагов. Тем, кому дарят нас, дарят саму жизнь.
- И ты с любым мог обрести эту «связь»?
- С тем, кто сказал бы, что я ему нужен, что принадлежу ему.
- Но почему тебя везли с маской, закрывающий глаза? И тот старик что-то говорил…
- Некоторые считают, что мы будем принадлежать первому, кого увидим, - ответил юноша, подставляя плечи под ласкающую руку. – Но на самом деле тому, когда с наших глаз спадает пелена – это означает, что связь установилась.
- Значит, не вмешайся те пираты, ты бы сейчас был во дворце султана?
- Наверное, но не стоит гадать. Мой истинный путь здесь, я твой. Или ты отказываешься от меня?
- Ни за что, - признался Интар. – Но, значит, твой народ несвободен?
- Все не совсем так. Не воспринимай нас, как рабов. Нам тоже нужна эта связь. К тому же мы лишь в первый раз открываем глаза не по собственному выбору, так как мы очень рано покидаем матерей, передаваемые в руки людей – таков обычай.
- Но что вы получаете взамен?
- Люди разные – драконы тоже. Кто-то привязывается к семье повязанного, кто-то своей службой получает земли и богатства, кто-то власть. Это помогает нам выживать, как виду. Равно как и то, что мы попадаем к султанам, императорам, царям. Мы очень редки.
- Выходит, я тебе испортил планы, - Интар горько улыбнулся.
От этих слов Зариме рассмеялся каким-то новым, искристым смехом, одарил мужчину легким поцелуем, и только потом ответил:
- Если это еще один повод оттолкнуть меня…
- Нет, но…
- Ш-ш. Наша связь образовалась и окрепла. Словами, - юноша коснулся губ Интара, - сердцем, - скользнул рукой по груди, - кровью. Не думай, что ты разрушил или изменил мою судьбу, не беспокойся о том, что из-за того, что ты вампир, я как-то пострадаю – это невозможно. То, что сейчас – и есть мой путь. И я не испытываю никаких неудобств или сожалений по этому поводу. Ты мне нравишься, и не просто как Повязанный. Хотя такое случается редко.
- Что?
- Постель не обязательна для образования связи, - лукавая улыбка.
- Тогда я…
- Слушай, в твоем возрасте неприлично иметь такую большую совесть! – похоже, Зариме не всегда оставался покорным и кротким. – Я дракон, а не человек, и не ограничен их условностями. То, что между нами, правильно. Я это чувствую, и ты тоже.
- Да… - шумно выдохнув и прикрыв веки. – Но я все-таки вампир.
- И что? Можешь брать мою кровь когда захочешь. Я восстанавливаюсь почти мгновенно.
- Дело не в этом, хотя твоя кровь невероятно пьянящая и живая. Значит, ты привязан ко мне на очень-очень долгое время. Я же бессмертен, могу умереть только насильственной смертью, от которой ты и будешь, как я понял, меня уберегать.
- И замечательно. Тебя что-то не устраивает? – чуть нахмурился Зариме.
- Вопрос, устраивает ли это тебя? Ты не обретешь свободу через век, как было бы с человеком.
- Вот что тебя беспокоит. Но я же уже сказал – это ерунда. Я даже рад этому. Или ты боишься, что я тебе быстро наскучу?
- Нет, никогда! – жарко возразил Интар, подминая под себя юношу и втягивая в долгий страстный поцелуй.
Одаривая ласками каждый сантиметр этого отзывчивого золотистого тела, вампир думал, за какие деяния ему выпало такое счастье.
… Мужчина покинул зал, а за ним, стараясь оставаться незамеченным, выскользнули еще двое. Приподняв бровь, юноша мягко поднялся и вышел вслед за ними.
Короткой задержки оказалось достаточно, чтобы застать самое действие. Двое попытались напасть на того, первого, едва завернули в безлюдный переулок. Один даже достал пистолет. Их остановило тихое рычание.
Никакой собаки рядом не было. Недоуменные взгляды столкнулись лишь с золотыми глазами. Лицо юноши на миг покрылось золотисто-алой чешуей. Он изогнул губы и плюнул двумя сгустками пламени. Двое мужчин стали двумя горстками пепла.
Приняв первоначальный вид, золотоглазый прильнул к черноволосому. Тот пробежался пальцами по красным волосам и сказал:
- Ты ловок, как всегда, Зариме. Они так старались меня подловить.
- Пока я рядом – это невозможно.
- Мое сокровище, - легкий поцелуй.
Дракон лишь мягко улыбнулся. Судьба распорядилась правильно, как всегда. Дракону драконово. Не хозяин и не раб. Вампир, чей клан, как и предсказано, тоже носит название Дракон, Повязанный Обладателя Крыльев, первого среди себе подобных. Принца. И когда Зариме созреет… Возможно, изменится весь мир. Возможно, лишь две судьбы… Но драконы всегда будут среди нас…