Не говорите мне, что делать, и я не скажу вам куда идти!
Вот, только что родилось... Вернее, идея подобного рассказика вынашивалась давно, но только теперь он действительно попросился на бумагу.
Это не автобиографично, просто рассказ.
Приобщиться к рассказу
* * *
- А, это ты…
Гостью немного удивило такое обращение. Словно ее появление не было ни неожиданным, ни странным. А удивиться было бы чему. Гостья появилась посреди комнаты, как ангел, или демон. Проникнув через открытое окно, а не дверь. И очень сомнительно, что она лезла по водосточной трубе на такую высоту. Да и водосточной трубы не было.
Но все это нисколько не интересовало ту, что сидела в комнате за письменным столом. Она, как ни в чем не бывало продолжала водить ручкой по клетчатым бумажным листкам, выводя слово за словом, строчку за строчкой. Быстро, четко. И все-таки она едва заметно улыбнулась гостье.
Та бесшумно подошла к столу, словно ее ноги вообще не касались пола. Остановившись прямо перед ней, гостья спросила:
- Тебя не удивил мой приход?
- Не сильно, - ровный голос без тени волнения.
- Неужели ты…
- Да. Я чувствовала твое присутствие рядом. Едва уловимое. Ты наблюдала за мной?
- Да, - неужели гостья немного смутилась?
- Ничего, что я на «ты»? – она все-таки отложила ручку и взглянула на гостью. – Ты ведь все-таки…
- Как тебе будет угодно.
- И все-таки, почему тебя не удивил мой приход?
- Не знаю, - она пожала плечами, и уже совсем тихо. – Возможно, я что-то такое предчувствовала. С тех самых пор, когда ощутила, что ты наблюдаешь за мной. Правда, мне непонятно, зачем?
- В самом деле непонятно? – задавая вопрос, гостья невольно окинула взглядом стол. На нем лежали несколько кип исписанных листков.
- Да. Хотя у меня есть несколько догадок… - она задумалась, и гостья ответила скорее на эти мысли, чем на фразу:
- Нет, не в этом дело. Честно говоря, не я первая заметила тебя. Это были другие, которые мне указали на твою первую книгу. И… мне стало любопытно. Любопытно, кто может писать о нас так открыто. И не только о нас.
Я начала читать, и словно чувствовала кусочек души в каждой строчке. Что странно… Обычно мы не вызываем таких эмоций.
Мне говорили, что ты угроза, и что лучше устранить тебя. Но… Это же чушь. Даже самое талантливое произведение – оно произведение, не больше. То, что читатели хотят верить в придуманный автором мир – не угроза реальности. Но мне стало любопытно, какова ты. Поэтому я стала наблюдать.
- Что ж… надеюсь, я оправдала твои ожидания. Хоть в какой-то мере.
- О да! – улыбнулась гостья. – Настолько, что я просто не могла пройти мимо.
- Поэтому ты пришла?
- Да. Как там говорят в таких случаях литературные герои? «Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться» - кажется так.
- В смысле? – она чуть отодвинулась от стола, но что-то в ее глазах подсказывало, что она знает ответ.
- У тебя несомненно есть дар, и я не хочу, чтобы он пропал в песчинках времени. Я хочу предложить тебе вечность!
Она улыбнулась, но не сказать, чтобы улыбка вышла веселой, скорее просто понимающей. Снова придвинувшись к столу и взяв в руки ручку, она сказала:
- Мне кажется, ты ошибаешься.
- О, это мне практически несвойственно. Я знаю, что ты сможешь это принять, тебя не напугают изменения и возможные последствия.
- Не в этом дело, - она покачала головой, вновь продолжив писать.
- А в чем же?
- Пустой оболочке ни к чему вечность.
- О чем ты?
Но гостья так и не получила ответа. Сидящая за столом улыбнулась чему-то своему, поставила точку, откинулась на спинку стула, потянувшись, и сказала, ни к кому не обращаясь:
- Все. Закончено. Вот и все.
В тот же момент она как-то вся обмякла, расслабилась.
Гостья, заинтригованная подобным поведением, чуть тронула ее, но та никак не прореагировала. Пустая оболочка… Перед ней была именно пустая оболочка.
Гостья схватила листок, который все еще придерживала безвольная рука. Это был последний листок романа. Эпилог. Роман был закончен.
Шокированная, она выпустила листок, и тот с шуршаньем упал на пол.
«Кусочек души в каждом слове, каждой строчке» - она говорила это метафорически, но ее слова оказались более чем верными.
- Силы небесные! – выдохнула гостья. – Каждому своему произведению она отдавала часть себя! Часть своей души. Не скупясь и не думая о последствиях. Невероятно!
Сколько она написала? 20? 30 романов? И в каждом – часть ее души, и вот от нее совсем ничего не осталось. Пустая оболочка. Она ведь могла, могла принять предложение и обрести вечность, так почему?
Гостья старалась понять, вглядываясь в эти листки.
В открытое ею окно влетел озорной порыв ветра и разметал листки. Часть из них умчалась вслед за ветром, в ночь… В ее стихию…
И тут гостья поняла… Да, перед ней лишь пустая оболочка, но ее душа жива. В каждом исписанном листке слышалось биение сердца, шелест души. Поэтому она и сгорела так быстро, отдав всю себя. И все-таки она жива, в каком-то смысле вечна…
И все-таки гостья ощутила грусть… щемящую тоску, словно потеряла близкого друга. Хотя правильнее было бы сказать невольного летописца… Но это уже не важно…
Гостья поспешно собрала листки последнего романа. Сжав стопку в руке, она вышла, вылетела в окно, как черный ангел. Ночь звала ее… звала свою госпожу и ждала ее, как нетерпеливый любовник…
Там, в этом городе, так много людей жаждут вечности, бессмертия, но могут послужить лишь пищей. А она… Ночную гостью не так-то легко было удивить, но ей это удалось. И все-таки эта щемящая тоска…
Но город ждал ее, звал ее, предлагая вечность и кровь… О да, эти два ее спутника… Что ж… Гостья замерла, вдыхая ночной воздух, когда где-то рядом услышала едва различимый шелест крыльев…
Она вспомнила, что когда-то давно кто-то говорил ей, - это означает, что осиротевшая муза возвращаются на небеса…
Это не автобиографично, просто рассказ.
Приобщиться к рассказу
* * *
- А, это ты…
Гостью немного удивило такое обращение. Словно ее появление не было ни неожиданным, ни странным. А удивиться было бы чему. Гостья появилась посреди комнаты, как ангел, или демон. Проникнув через открытое окно, а не дверь. И очень сомнительно, что она лезла по водосточной трубе на такую высоту. Да и водосточной трубы не было.
Но все это нисколько не интересовало ту, что сидела в комнате за письменным столом. Она, как ни в чем не бывало продолжала водить ручкой по клетчатым бумажным листкам, выводя слово за словом, строчку за строчкой. Быстро, четко. И все-таки она едва заметно улыбнулась гостье.
Та бесшумно подошла к столу, словно ее ноги вообще не касались пола. Остановившись прямо перед ней, гостья спросила:
- Тебя не удивил мой приход?
- Не сильно, - ровный голос без тени волнения.
- Неужели ты…
- Да. Я чувствовала твое присутствие рядом. Едва уловимое. Ты наблюдала за мной?
- Да, - неужели гостья немного смутилась?
- Ничего, что я на «ты»? – она все-таки отложила ручку и взглянула на гостью. – Ты ведь все-таки…
- Как тебе будет угодно.
- И все-таки, почему тебя не удивил мой приход?
- Не знаю, - она пожала плечами, и уже совсем тихо. – Возможно, я что-то такое предчувствовала. С тех самых пор, когда ощутила, что ты наблюдаешь за мной. Правда, мне непонятно, зачем?
- В самом деле непонятно? – задавая вопрос, гостья невольно окинула взглядом стол. На нем лежали несколько кип исписанных листков.
- Да. Хотя у меня есть несколько догадок… - она задумалась, и гостья ответила скорее на эти мысли, чем на фразу:
- Нет, не в этом дело. Честно говоря, не я первая заметила тебя. Это были другие, которые мне указали на твою первую книгу. И… мне стало любопытно. Любопытно, кто может писать о нас так открыто. И не только о нас.
Я начала читать, и словно чувствовала кусочек души в каждой строчке. Что странно… Обычно мы не вызываем таких эмоций.
Мне говорили, что ты угроза, и что лучше устранить тебя. Но… Это же чушь. Даже самое талантливое произведение – оно произведение, не больше. То, что читатели хотят верить в придуманный автором мир – не угроза реальности. Но мне стало любопытно, какова ты. Поэтому я стала наблюдать.
- Что ж… надеюсь, я оправдала твои ожидания. Хоть в какой-то мере.
- О да! – улыбнулась гостья. – Настолько, что я просто не могла пройти мимо.
- Поэтому ты пришла?
- Да. Как там говорят в таких случаях литературные герои? «Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться» - кажется так.
- В смысле? – она чуть отодвинулась от стола, но что-то в ее глазах подсказывало, что она знает ответ.
- У тебя несомненно есть дар, и я не хочу, чтобы он пропал в песчинках времени. Я хочу предложить тебе вечность!
Она улыбнулась, но не сказать, чтобы улыбка вышла веселой, скорее просто понимающей. Снова придвинувшись к столу и взяв в руки ручку, она сказала:
- Мне кажется, ты ошибаешься.
- О, это мне практически несвойственно. Я знаю, что ты сможешь это принять, тебя не напугают изменения и возможные последствия.
- Не в этом дело, - она покачала головой, вновь продолжив писать.
- А в чем же?
- Пустой оболочке ни к чему вечность.
- О чем ты?
Но гостья так и не получила ответа. Сидящая за столом улыбнулась чему-то своему, поставила точку, откинулась на спинку стула, потянувшись, и сказала, ни к кому не обращаясь:
- Все. Закончено. Вот и все.
В тот же момент она как-то вся обмякла, расслабилась.
Гостья, заинтригованная подобным поведением, чуть тронула ее, но та никак не прореагировала. Пустая оболочка… Перед ней была именно пустая оболочка.
Гостья схватила листок, который все еще придерживала безвольная рука. Это был последний листок романа. Эпилог. Роман был закончен.
Шокированная, она выпустила листок, и тот с шуршаньем упал на пол.
«Кусочек души в каждом слове, каждой строчке» - она говорила это метафорически, но ее слова оказались более чем верными.
- Силы небесные! – выдохнула гостья. – Каждому своему произведению она отдавала часть себя! Часть своей души. Не скупясь и не думая о последствиях. Невероятно!
Сколько она написала? 20? 30 романов? И в каждом – часть ее души, и вот от нее совсем ничего не осталось. Пустая оболочка. Она ведь могла, могла принять предложение и обрести вечность, так почему?
Гостья старалась понять, вглядываясь в эти листки.
В открытое ею окно влетел озорной порыв ветра и разметал листки. Часть из них умчалась вслед за ветром, в ночь… В ее стихию…
И тут гостья поняла… Да, перед ней лишь пустая оболочка, но ее душа жива. В каждом исписанном листке слышалось биение сердца, шелест души. Поэтому она и сгорела так быстро, отдав всю себя. И все-таки она жива, в каком-то смысле вечна…
И все-таки гостья ощутила грусть… щемящую тоску, словно потеряла близкого друга. Хотя правильнее было бы сказать невольного летописца… Но это уже не важно…
Гостья поспешно собрала листки последнего романа. Сжав стопку в руке, она вышла, вылетела в окно, как черный ангел. Ночь звала ее… звала свою госпожу и ждала ее, как нетерпеливый любовник…
Там, в этом городе, так много людей жаждут вечности, бессмертия, но могут послужить лишь пищей. А она… Ночную гостью не так-то легко было удивить, но ей это удалось. И все-таки эта щемящая тоска…
Но город ждал ее, звал ее, предлагая вечность и кровь… О да, эти два ее спутника… Что ж… Гостья замерла, вдыхая ночной воздух, когда где-то рядом услышала едва различимый шелест крыльев…
Она вспомнила, что когда-то давно кто-то говорил ей, - это означает, что осиротевшая муза возвращаются на небеса…
-
-
25.07.2005 в 01:46-
-
25.07.2005 в 09:27-
-
25.07.2005 в 19:20Синяя гусеница Мерси
-
-
25.07.2005 в 19:49-
-
25.07.2005 в 20:07-
-
25.07.2005 в 22:12-
-
27.07.2005 в 20:25-
-
27.07.2005 в 20:37